Если образование – фундамент культуры, то язык – почва и культуры, и образования. А сверх того язык – одна из главных скреп нации и государства.
Именно поэтому на протяжении нескольких последних лет внимание средств массовой информации и многих граждан привлекал к себе Закон "О государственном языке Российской Федерации". После долгих обсуждений в феврале 2003 г. Госдума незначительным большинством голосов, наконец, приняла его, однако через несколько дней Совет Федерации Закон отклонил, предложив создать согласительную комиссию.
Как соавтор Закона хорошо знаю его сильные и слабые стороны, но остановлюсь на наиболее острых вопросах, по которым содержание закона обсуждалось в Парламенте и СМИ.
1. Свобода нерусских по национальности граждан России общаться на родных языках. Интересно, что тревогу по этому поводу при обсуждении в Парламенте не высказал ни один депутат, представляющий национальные меньшинства, но исключительно депутаты праволиберальной ориентации от Союза Правых Сил и “Яблока”.
Тревога эта по большей части ложная, поскольку Закон не отменял и не изменял норм действующих федеральных актов, регулирующих функционирование в России национальных языков. Среди них законы "О языках народов Российской Федерации", "О культурно-национальной автономии", "Об образовании", провозглашающие право республик в составе России и других субъектов Федерации устанавливать на своей территории второй государственный язык, право лиц нерусской национальности получать образование на родном языке и т.п. Иное дело, что эти права нередко лишь декларируются. Но это уже вопрос не закона, а его исполнения.
Я предлагал даже ввести экзамен на знание русского языка, но только для федеральных государственных служащих и только категории А (Президента, членов Правительства, депутатов Парламента и т.п.). Смысл предложения заключался вовсе не в том, чтобы заставить нерусских граждан России в принудительном порядке изучать русский язык, но в том, чтобы стимулировать русских относиться к своему языку с должным уважением. Честное слово, грустно слышать, когда депутаты или члены Правительства говорят: "нонче", "хочете" или "согласно закона"… Ведь такие ошибки не прощаются даже школьнику.
2. Запрет ненормативной лексики при использовании русского языка как государственного. Парадоксально, но эта очевидная норма подвергалась критике одновременно с противоположных сторон. Сначала один из депутатов Союза Правых Сил пытался доказывать, что нельзя ограничивать свободу личности выражаться, как ей того хочется, и при этом ссылался на классиков. Затем его коллега по фракции упрекал закон в том, что он допускает использование ненормативной лексики в тех случаях, когда это является неотъемлемой частью художественного замысла. Наконец, лидер ЛДПР требовал предоставить ему список слов, запрещенных к употреблению.
Моя же позиция сводится к тому, что закон призван регулировать официальное использование русского языка, а вовсе не опусы, сочиненные для близкого круга приятелей и знакомых. Вести же, например, официальную переписку с помощью площадной брани, кажется, никому в голову еще не приходило.
3. Ограничения на употребление иностранных слов при наличии русских аналогов. Аргументы противников закона основывались на том, что русский язык отличается исключительной способностью к заимствованию иноязычной лексики. Утверждали, например, что, если следовать букве закона, нельзя употреблять половину используемых в нём терминов и даже депутатов следует называть "народными избранниками".
Однако авторы закона имели в виду только неоправданные заимствования при наличии общеупотребительных аналогов в русском языке. Такие слова, как "депутат", "президент", "конституция", будучи иностранными по происхождению, давно стали русскими по сути и вошли в ткань нашего языка. Однако термины типа "спикер" или "саммит" имеют более точные отечественные заменители: "председатель" и "встреча".
Не следует думать, что Россия - единственная страна, пытающаяся с помощью закона защитить государственный язык - основу национальной культуры. Подобные законы принимались, например, во Франции, причем французы не скрывали, что собираются ограничить американизацию культуры, защититься от примитивизма и "попсы". Уверен: стремление защитить государственный язык нельзя считать проявлением "квасного" патриотизма. В свое время вполне европеизированный Александр Грибоедов произнес устами своего вполне европеизированного героя Александра Чацкого:
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя б по языку нас не считал за немцев!
В общем, бурные дискуссии вокруг закона, не затрагивающего основ экономики или социальной жизни, вскрыли глубинное различие двух позиций. Те, кто хочет, чтобы Россия сохранилась в качестве особой цивилизации, особой культурной единицы, высказывались за него. Те же, кто не обеспокоен возможностью утраты культурной самобытности и выталкиванием России "на задворки мировой цивилизации", - против.
Когда готовится этот отчет, невозможно предсказать, чем закончится история закона. Однако при всех недостатках текста, его принятие стало бы маленьким и не очень уверенным шагом вперед. Шагом не только к сохранению великого и могучего русского языка, но также Великой Культуры и Великого Государства.