Решение поступить в Омский педагогический Надежда Проданик приняла ещё в 9 классе. Сперва её выбор пал на исторический факультет, но позднее сместился в сторону филологического. Сейчас Надежда Владимировна – доцент кафедры литературы и культурологии ОмГПУ, научный руководитель и наставник студентов и выпускников. В преддверии Дня филолога мы пообщались с нашей героиней и узнали о её филологическом студенчестве, профессиональном пути и становлении как специалиста-литературоведа.
Расскажите, пожалуйста, о своём детстве. Каким оно было, чем Вы увлекались, о чём мечтали?
Детство я вспоминаю с радостью: дома топится печь, трещат дрова, мама зовет к столу. От мамы пахнет блинами, от папы, а он был столяром, пахнет деревом, от брата – спортивным залом, от бабушки – добротой! Доброта точно имеет запах, он приятный и сладкий!
Я росла совершенно обыкновенным ребенком: сбитые коленки, переулочные каникулы, снежные горки, сбор макулатуры в школе. Если летом захочется пить, нужно бежать на колонку, домой зайти нельзя, обязательно загонят и уже не выпустят… А во дворе к вечеру все самое интересное: прятки или страшилки у костра! Комары точно были, но они, как и другие неприятности, не помнятся, помнятся звезды и друзья.
Я мечтала о кошках и собаках, но человек я сельский, поэтому кошки, собаки, куры и петух у меня были, так сбывались мечты.
Кто из педагогов был для Вас примером в школьные годы?
Конечно, помнится первая учительница – Лидия Борисовна. Это человек строгий, но очень энергичный, требовательный к себе и другим. Учительница литературы Ольга Федосеевна – это воплощение женственности и какого-то поэтического величия. Совершенно не помню уроков по русскому языку, но уроки литературы с ней превращались в откровения и разговоры по душам. Помнится сочинение, за которое она мне не поставила отлично, потому что оно было слишком «гладким»…
Когда и почему Вы приняли решение поступить в Омский педагогический? С чем связан выбор направления?
Я приняла решение поступать в педагогический институт еще в 9 классе, у нас была профподготовка – педкласс. Там курс истории педагогической мысли вела Антонина Григорьевна Артемьева, которая в 1946 году окончила пединститут, долгие годы работала в Калачинске филологом. Меня поражали ее грамотная речь, почти полное отсутствие экспрессии, царственное воплощение спокойствия. Антонина Григорьевна нам не только оценки выставляла, но и выносила вердикты: можем или не можем мы состояться как учителя. Во мне она разглядела будущего учителя! Честно говоря, несмотря на уверенность (я про поступление в вуз), в глубине моей души жило сомнение. И сегодня это сомнение звучит в настоящем времени: стоит ли? Сомнение для меня – это открытый горизонт жизни, поэтому сомневаться я не боюсь.
Поступать я хотела на истфак, потому что (я так думала) в истории есть определенность: годы и события, факты и герои – все это предельно четко и понятно. Я помню день, когда просматривала огромные информационные листы на дверях вуза и осознавала, что мне не хватит баллов для поступления. Я знаю, что такое возвращаться домой с неудачей, как страшно об этом сказать тем, кто в тебя верит. Я научилась ценить неудачи: они дают опыт!
Через два года я поступила на филфак. Выбирала не факультет, а возможность поступить в вуз. Так, поступив на факультет вслепую, на первой лекции Татьяны Ивановны Подкорытовой я поняла, что пришла туда, куда нужно. Меня учил подлинный «золотой состав» факультета, мне повезло с друзьями! Главное, что открылось: за фактом скрыт смысл. От нас требовали: зри в корень и мысли смело!
Поделитесь, пожалуйста, двумя-тремя яркими моментами из студенчества.
Снежной зимой 1988 года мы собираем фольклор в деревнях под Калачинском, в день проходим километров по 10–15, но мы молоды, счастливы, наступают лихие 1990-е, и мы спорим до хрипоты прямо на морозе…
Из внеучебных активностей помнятся омские театры: нас водили преподаватели, мы ходили сами. Больше помнятся даже не визиты в театр, а атмосфера споров о том, что увидели, что поняли. Странно, но в нашей жизни не было кафе (как мы выжили без кофе?!), зато были кухни одногруппников, комнаты в общежитиях. Людям на этих кухнях было тесно, а мыслям – просторно!
Как складывалась Ваша профессиональная жизнь во время обучения и после него? Почему Вы вернулись в родной университет?
В родной университет нельзя было не вернуться, здесь круг родных людей, здесь моя наука – культурология. «Культурология – это встреча Человека с Человеком в веках», – говорил мой научный руководитель Арам Айкович Асоян.
С чем связан Ваш выбор научных интересов? Как Вам удаётся сохранить мотивацию на написание новых статей?
Выбор научных интересов обусловлен удивлением и вопрошанием. Пока мир меня удивляет, а книги заставляют думать и искать ответы, я буду писать. Из чувства ответственности или из статистической надобности статьи не рождаются, для них нужно научное вдохновение. Круг интересов у меня постоянно расширяется: архитектура, скульптура, литература, история культуры… Так удивителен мир!
Изменила ли Вас работа со студентами? Чему она научила, что привнесла в Ваши будни?
Работа со студентами меня меняет каждый день. Труднее всего в моей профессиональной биографии сделать выбор между человечностью и наукой. Наука требует бесстрастности, а человечность – любви. Моя особая гордость – многолетняя дружба с теми, кто не завершил обучение (кто-то из них не сдал мои дисциплины, ушёл из вуза), но их внимание мне дорого, я искренне радуюсь их успехам. Увидеть за студентом человека, которому позволительно быть таким, как решил он, а не я, – это, поверьте, сложно. Я старательно преодолеваю «синдром учителя», который всегда прав.
Пожалуйста, дайте совет молодым преподавателям: как найти подход к студенту?
Это очень короткий совет: чтобы найти подход к студенту, надо его любить безусловно! Дополню: все самые короткие советы трудно воплотить в жизнь!
Как педагогическое образование может помочь в повседневности?
Я на этот вопрос ответить не могу: педагогическое образование получить нельзя, его можно всю жизнь получать. Самое трудное в нашей профессии: отсроченный результат (учили сегодня, а поняли через год-два…), процессуальность профессионального становления (невозможно ответить однозначно: я педагог или еще нет?), идеальность профессионального образа (должен, потому что учитель!). От некоторых вопросов я бы советовала иногда отдыхать, потому что быть живым, на мой взгляд, важнее, чем быть правильно ответившим.
Что, на Ваш взгляд, отличает филолога от других педагогов и специалистов других сфер в целом? В чем его особенность и главная миссия?
Моя миссия простая – продлить жизнь Книги и сделать интересной жизнь Читателя. Если я научу хоть кого-то оставаться с Книгой наедине, то могу считать, что моя миссия выполнена!
Что Вы могли бы посоветовать нашим читателям, которые ещё ищут себя?
Совет один – искать, никогда не останавливаться, не костенеть!
